СОВЕТ

АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ

 

РЕШЕНИЕ

по дисциплинарному производству № 89/22

 

Совет АП ЛО в составе:

Президента: В. Г. Захарова

Первого Вице-президента: А. Н. Денисовой

Вице-президентов:

Д. О. Лактионова

А. Л. Пелевина

Членов Совета:

Р. Н. Айдамирова

О. В. Альшанникова

С. А. Брагина

Е. Н. Бурмасовой

В. О. Вахрушева

А. И. Закутайло

М. В. Крылова

К. В. Кулакова

С. В. Левкина

Е. Н. Тонкова

 

Участники дисциплинарного производства извещены о назначении разбирательства в Совете АП ЛО на 30.08.2022 г. На рассмотрение дисциплинарного производства явился адвокат В.А.А.

 

30 августа 2022 года в соответствии с положениями ст. ст. 24, 25 Кодекса профессиональной этики адвокатов рассмотрел дисциплинарное производство № 89/22 в отношении адвоката В.А.А. и

 

установил следующее:

 

Дисциплинарное производство № 89/22 в отношении адвоката В.А.А. возбуждено 06.07.2022г. в связи с поступившим в Адвокатскую палату Ленинградской области 06.07.2022г. Представлением заместителя начальника Главного управления Министерства юстиции России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области (далее – ГУ МЮ РФ по СПб и ЛО, Представление) Филипчика Н.Ф.

В Представлении сказано следующее.

Главным управлением Минюста России по СПб и ЛО проведена проверка по обращению судьи Районного суда Санкт-Петербурга Ш.С.Н. в отношении адвоката Адвокатской палаты Ленинградской области В.А.А.

Проверкой установлено следующее.

В производстве Районного суда Санкт-Петербурга находится уголовное дело №1-00/2022 в отношении С.Х.Р., обвиняемой в совершении преступлений, предусмотренных ч.3 ст.327, ч.3 ст.33, ч.4 ст.159 (8 эпизодов), ч.3 ст.33, ч.4 ст.159.5 УК РФ, и других лиц.

Защиту подсудимой С.Х.Р. осуществляет адвокат В.А.А.

В судебном заседании 13.05.2022г. адвокат В.А.А. в ходе оглашения протоколов следственных действий и иных документов в порядке ст.285 УПК РФ, демонстративно употребил конфету, а после замечания судьи, предложил конфету и председательствующему судье Ш.С.Н.

Кроме того, в этот же день после судебного заседания адвокат В.А.А., находясь в зале судебного заседания при получении судебной повестки, допустил высказывания оскорбительного характера в отношении государственного обвинителя Ш.С.П., в частности, высказал следующие фразы: «Вот и Ш. замуж выдали», «Он производит впечатление человека, которого замуж можно выдать, а не женить», «А это чмо – ни о чем».

Изложенные обстоятельства подтверждаются протоколом судебного заседания, аудиозаписью судебного заседания (диск №1, 02:44:00 – 02:44:25), аудиозаписью в зале суда по окончании судебного процесса (диск №2, 04:10 – 06:28), объяснениями секретаря судебного заседания.

В Представлении указано, что в соответствии с п.п.1 и 4 ч.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» от 31.05.2002г. №63-ФЗ, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми незапрещенными способами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

В соответствии с п.п.1 и 2 ст.8 КПЭА адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми незапрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией РФ, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката; уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за юридической помощью, доверителей, коллег и иных лиц, придерживаться манеры поведения, соответствующей деловому общению.

В соответствии со ст.12 КПЭА, участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле, следить за соблюдением закона в отношении своего доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении. Возражая против действий (бездействия) судей и лиц, участвующих в деле, адвокат должен это делать в корректной форме и в соответствии с законом.

Автор представления полагает, что имеющиеся доказательства согласованы между собой и достаточны для принятия решения о наличии изложенных фактов и подтверждения нарушений адвокатом В.А.А. правил поведения в суде и, соответственно, перечисленных выше положений закона и КПЭА.

Демонстративное предложение конфеты в ходе судебного заседания после объявленного замечания, а также пренебрежительные высказывания в отношении прокурора в здании суда за рамками судебного процесса ни при каких обстоятельствах не может считаться корректным и соответствующим высокому моральному облику и статусу адвоката.

В Представлении содержится просьба о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката В.А.А. и направлении в адрес Главного управления принятых по нему решений.

 

К Представлению приложены:

- копия Обращения судьи Районного суда Санкт-Петербурга Ш.С.Н. от 16.05.2022г. (по делу №1-00/2022), в котором, среди прочих, изложены обстоятельства, на которые обращается внимание в Представлении;

- копия Протокола судебного заседания Районного суда СПб от 13.05.2022г. по уголовному делу №1-00/2022 под председательством судьи Ш.С.Н. (защитник обвиняемой С.Х.Р. – адвокат В.А.А., ордер №00000 от 02.12.2021г., уд.№0000). Отмечено, что в ходе судебного заседания ведется протоколирование с использованием средств аудиозаписи, а по инициативе адвоката В.А.А. в зале судебного заседания присутствует представитель редакции «канал 78», осуществляющий аудиозапись судебного заседания, видеосъемка проводится сотрудником СМИ вне процесса.

На стр.21 протокола (касательно предмета представления), в процессе представления доказательств государственным обвинителем К.М.Б. записано:

«Председательствующий делает замечание адвокату В.А.А. за то, что адвокат демонстративно шуршит фантиками от конфет и ест их в процессе.

Адвокат В.А.А. жестом предлагает председательствующему конфету.

Председательствующий: Адвокат В.А.А., вы сейчас издеваетесь над председательствующим, предлагая конфетку?

В.А.А.: С чего Вы решили?

Председательствующий повторно обращает внимание адвоката В.А.А., что неприлично кушать в процессе, в том числе и конфеты, и предупреждает, что за неуважение к суду и за нарушение порядка в судебном заседании в Адвокатскую палату Ленинградской области будет направлено соответствующее обращение. Тот факт, что жесты не отражает аудиозапись (не значит), что действия носят уважительный характер к суду.

В.А.А.: Мои действия всегда уважительны к суду.

Председательствующий предлагает государственному обвинителю продолжить представлять доказательства».

- Объяснительная записка секретаря судебного заседания Д.А.П. (цит.):

«Мною, секретарем судебного заседания Районного суда Санкт-Петербурга, осуществляющего свои обязанности в составе судьи Ш.С.Н., П.Д.А., на случай утраты аудиозаписи судебного заседания произведенного с использованием технического средства программы «Audacity» , установленного на персональном компьютере секретаря судебного заседания, параллельного осуществления аудиозаписи каждого судебного заседания на личное электронное устройство .

13.05.2022г., после того как председательствующий закрыл судебное заседание по уголовному делу №1-00/22 в отношении К.А.А., С.Х.Р. (перечислены обвиняемые и ст.УК РФ), я случайно не остановил аудиозапись на личном устройстве вплоть до личного вручения каждому участнику процесса судебной повестки, в связи с чем высказывание адвоката В.А.А. в адрес государственного обвинителя Ш.С.П. также было записано. Проверяя наличие и сохранность аудиозаписи, я это заметил, о чем незамедлительно доложил судье Ш.С.Н.»

- Диски 1 и 2 с аудиозаписями, а также расшифровка аудиозаписи на Диске №2;

На Диске №1 – запись судебного заседания.

В расшифровке аудиозаписи на Диске №2, в частности указано:

(с 3 минуты 30 сек. До 5 мин.19 сек. Слышны мужские и женские голоса, идет диалог :

Женский голос: Ты вручил адвокату В.?

Мужской голос 1: Да ему не надо

Мужской голос 2: Давайте я с Вас возьму расписочку

Женский голос: Нет, с него ты возьмешь судебную повестку

Мужской голос 2: Ну, я имею ввиду повестку

Мужской голос 1: Вот правильно, видите, мы через годик, мы вообще, у нас так отношения выстроятся

С 4 мин.10 сек. До 5 мин.18 сек. Диалог продолжается:

Мужской голос 1: Я вот Вам сказал, что Ш. уйдет, а я останусь, сказал, я Вам сказал, что палата мне ничего не сделает.

Женский голос: Ш. ушел на повышение.

Мужской голос 1: Я рад за него, что на повышение.

Женский голос: Что он должен остаться ради Вас, что ли?

Мужской голос 1: Так бывает, бывает, что на повышение.

Женский голос: Вот не остался, подумал о себе, а не о Вас.

Мужской голос 1: Бывает, что любовниц замуж выдают, бывает и такое, это не значит, что никто с ним до этого не переспал, да, выдают замуж, бывает такое, да. Вот и Ш. замуж выдали.

Женский голос: Он уже давно женат.

Мужской голос 1: Удивительное дело, он производит впечатление человека, которого замуж можно выдать, а не женить

Мужской голос 2: Ну, его замуж не могут выдать, потому что он мужчина, и, тем более, женат и в браке.

Мужской голос 1: Могут, могут, это Вы еще не опытный, Вы еще не знаете, еще как могут. Он попадет к таким как Ф.н старший в камеру, и сразу выдадут

Мужской голос 2: (неразборчиво)

Мужской голос 1: А кто Вам сказал, что он там не окажется? Думаете, у него иммунитет есть? Окажется еще как!

Мужской голос 2: По крайней мере, могу сказать, что он законный образ жизни ведет.

Мужской голос 1: Не знаю, Вы за него поручиться можете?

Мужской голос 2: Я могу, конечно.

Мужской голос 1: А зря, не надо.

Мужской голос 2: По крайней мере, как за прокурора.

Мужской голос 1: Не надо за него поручаться.

С 5 мин. 44 сек. До 6 мин. 20 сек.:

Мужской голос 1: И куда же он пошел на повышение? Где ж такое повышение?

Мужской голос 2: Честно, не знаю, но погоны у него хорошие

Мужской голос 1: Да какие у него погоны, у него и были погоны так себе – ни о чем.

Мужской голос 2: Сейчас будет начальником, хороший прокурор.

Мужской голос 1: Чем же он хороший прокурор, если он боится сильного адвоката? Хороший прокурор был И.М., вот хороший прокурор.

Мужской голос 2: Я не могу Вам ничего сказать, потому что не знаю.

Мужской голос 1: На худой конец, В. была, так сказать, тоже очень с характером женщина, но, во всяком случае, с чувством собственного достоинства, а это – чмо ни о чем.

Мужской голос 2: Зря Вы, конечно, так выражаетесь.»

 

О возбуждении дисциплинарного производства, дате и времени разбирательства в квалификационной комиссии, участники извещены письмом от 06.07.2022г.

Адвокат В.А.А., ознакомившись 13.07.2022г. с материалами дисциплинарного производства (в т.ч. с их фотофиксацией и копированием записей на аудиодисках), представил письменные объяснения от 14.07.2022г. на 17 страницах, в которых, в частности, указал следующее.

Адвокат действительно осуществляет в указанном в представлении уголовном деле защиту С.Х.Р. (ранее он защищал ее на предварительном следствии). Обращение в адвокатскую палату Ленинградской области по этому делу на него уже четвертое.

Относительно допустимости повода для возбуждения дисциплинарного производства доводы адвоката сводятся к следующему.

Признавая полномочия Главного управления Министерства юстиции России по СПб и ЛО (далее – Управление Минюста, Управление) на внесение представлений в адрес адвокатской палаты, в частности, в интересах прокурора, исполняющего свои обязанности на территории органа юстиции или гособвинителя в уголовном деле, тем не менее, адвокат В.А.А. полагает, что данное конкретное представление по ряду обстоятельств не может рассматриваться по существу:

1)                 Он полагает, что Управление Минюста вправе вносить представления в адвокатскую палату в интересах тех лиц, чьи обращения не являются сами по себе допустимым поводом для возбуждения в отношении адвоката дисциплинарного производства (например, прокурора), а настоящее представление внесено на основании обращения судьи Районного суда СПб Ш.С.Н., чье обращение само по себе является допустимым поводом в соответствии с п.4 ч.1 ст.20 КПЭА. Адвокат полагает, что внесение такого представления, основанного на обращении судьи, не может рассматривать адвокатской палатой, т.к. это противоречит «смыслу совокупности норм ч.1 ст.20 КПЭА».

2)                 Адвокат полагает, что Управление Минюста не уполномочено «действовать в защиту интересов обратившегося в Управление судьи, который является независимым представителем самостоятельной ветви власти в РФ».

3)                 Адвокат полагает, что автор Представления ссылается на проведенную по обращению судьи «проверку», в результате которой «установлены обстоятельства» (нарушения адвокатом норм профессиональной этики), что противоречит компетенции данного органа власти, не наделенного полномочиями по проведению таких проверок. Адвокат обращает внимание на то, что «любая законная и объективная проверка в любом случае предполагает обязательность получения хотя бы объяснения проверяемого на каком-либо ее этапе», а от него никаких объяснений Управление не истребовало.

4)                 Адвокат полагает, что рассмотрение по существу внесенного Представления противоречит и предусмотренному в КПЭА (даны ссылки на ч.3 ст.20 и ч.7 ст.22 КПЭА) праву адвоката на примирение с лицом, подавшим жалобу, представление, и принятию адвокатом мер к такому примирению, т.к. адвокат лишен в данном случае такого права.

5)                 Адвокат обращает внимание на то, что в обращении судьи Ш.С.Н., адресованном в Управление, содержится указание на принятое ранее Советом АП ЛО решение по дисциплинарному производству, возбужденному по обращению судьи Ш.С.Н. Адвокат полагает, что этот подход судьи «является недопустимым и оскорбительным уже в отношении самой АП ЛО, полноценным членом которой (он) является » и «в почетные обязанности» которого входит, в т.ч., «забота о ее репутации».

6)                 Адвокат полагает, что судья Ш.С.Н. обратилась в Управление, т.к. «демонстративно полагала», что ее «новое обращение в АП ЛО не будет объективно и профессионально рассмотрено».

По существу изложенных в Представлении Управления обстоятельств адвокат указал, в частности, следующее.

Доводы представления, по мнению адвоката, не соответствуют действительности, и он рассматривает их «в режиме оценки ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ обстоятельств в отрыве от их доказанности».

По первому «эпизоду с конфетой»:

Адвокат не отрицает того факта, что он «действительно позволил себе лично употребить упомянутую конфетку в ходе судебного процесса», но не отвлекая при этом его участников, которые, до реплики судьи, этого не заметили.

Адвокат пояснил, что он, как и многие люди, страдающие системными диабетическими отклонениями здоровья, с учетом его возраста, вступая в длительный процесс натощак, в определенный момент начинает испытывать симптомы гипогликемии (легкое головокружение, усталость, падение концентрации и внимания, ухудшения зрения и др.). Поэтому он всегда при себе имеет несколько конфеток-леденцов, которые позволяют ему «продержаться до обеда».

При этом адвокат отрицает, что употребление им одной конфеты (микро-леденец – капсула, не предусматривающая ее разворачивания перед употреблением, а предусматривающая ее выдавливание как таблетки из блистера) могло как-то помешать участникам судебного заседания.

Адвокат отрицает, что он предлагал судье съесть конфетку, считает, что судья могла это ошибочно предположить, когда он, вероятно, решил съесть еще одну конфету.

Адвокат полагает, что отраженные в протоколе судебного заседания (и в аудиозаписи) обстоятельства этого инцидента не подтверждают доводов Представления о том, что он, якобы «демонстративно» съел конфету» и что после этого «жестом предложил конфету судье», т.е. не доказывают того, что он проявил неуважение к суду.

Видеозапись заседания не велась, а опровергать утверждения судьи Ш.С.Н., положенные в основу Представления, адвокат не обязан, т.к. никто не обязан доказывать свою невиновность.

По эпизоду «приписываемых ему фраз, предположительно высказанных за пределами (вне) процесса в адрес некоего «Ш.» и содержащих оскорбительные высказывания в адрес гособвинителя, адвокат пояснил следующее.

1)                 Сам факт указанных в Представлении событий адвокат полагает недоказанным, а приложенные к представлению доказательства «недопустимыми, полученными и представленными с нарушением закона (в самом широком спектре его применения, а не только в режиме аналогии с УПК)», за исключением протокола судебного заседания.

2)                 Так, он считает недопустимым доказательством аудиозапись (на Диске №2), которую сделал секретарь, якобы, случайно, и кроме того, скрытно от участников записанного разговора. Адвокат полагает, что единственным доказательством может служить официальная запись судебного заседания (аудиопротоколирование), которая должна заканчиваться словами председательствующего «Судебное заседание окончено!». Как следует из текста Объяснения секретаря, он вел запись на свое личное, не служебное записывающее устройство, которое «забыл» выключить после окончания процесса. Адвокат полагает, что такие действия секретаря не предусмотрены судебным регламентом, режимом работы суда и нормативными документами по обеспечению судопроизводства.

3)                 Анализируя аудиозапись по существу (вне вопросов о ее законности), адвокат полагает, что из нее не следует, что именно он произносил приписываемые ему фразы оскорбительного характера. Из записи следует, что говорили о некоем человеке по фамилии «Ш.», из чего не следует, что речь шла о прокуроре Ш.С.П. Нет данных о том, что Ш.С.П. являлся во время описываемых событий прокурором. В Представлении речь идет о выражениях оскорбительного характера в адрес гособвинителя, но из протокола судебного заседания следует, что в заседании (по делу С.Р.Х.) участвовал другой государственный обвинитель.

4)                 Полагая, что «адвокат не должен оскорблять любое лицо независимо от его статуса», адвокат В.А.А. считает, что «оскорблением в юридическом смысле является грубое или унижающее достоинство высказывание, произнесенное лично лицу, которому оно адресовано, и /или про такое лицо в его присутствии, и/или высказанное «заочно» в отношении лица в средствах массовой информации или массовой открытой публичной коммуникации». Адвокат считает, что «оскорблением не может признаваться обсуждение некоего лица заочно в частной беседе, даже при высказывании адвокатом негативных оценок его поступков или его поведения без применения ругательных слов и за исключением обсуждения специально защищенных КПЭА субъектов (коллег-адвокатов, членов и сотрудников палат и т.п.)». Адвокат полагает, что «в приведенных (в Представлении) фразах никакого оскорбления не содержится, поскольку речь идет о качествах и поведении неопределенного лица и в любом случае при этом не присутствующего и в частной беседе».

5)                 Относительно фразы «А это чмо – ни о чем» адвокат В.А.А. пояснил, что она не может быть расценена как адресованная конкретному лицу: местоимение «это» не может относиться к одушевленному лицу, будь то «неустановленный Ш.» или предполагаемый заявителем «прокурор Ш.С.П.». Слово «ЧМО» вообще не содержится ни в одном толковом словаре русского языка. Вероятно, по мнению адвоката, это слово является аббревиатурой, которая может толковаться и уточняться только его автором и, в применении к одушевленному лицу вполне может означать: «Честный, Мудрый, Ответственный», а к неодушевленному, скажем, «Чрезвычайное Моделируемое Обстоятельство». Возможны и другие толкования. Адвокат В.А.А. не согласен с тем, что в этом выражении автор Представления видит нарушение адвокатской этики.

6)                 Настаивая на недоказанности дисциплинарных обвинений в его адрес, адвокат В.А.А. полагает, что обращение судьи Ш.С.Н. не может служить доказательством (записанного на Диск №2 разговора), т.к. «она при этом не присутствовала, а узнала о нем со слов своего секретаря на основе безусловного доверия к нему». Относительно представленного в качестве доказательства «Объяснения» секретаря П.Д.А. адвокат считает этот документ категорически недопустимым. Так, в нем отсутствует дата составления, не указано, кому секретарь дает эти объяснения, а также неясно, каким образом этот документ оказался в Управлении Минюста, т.к. к Обращению судьи Ш.С.Н. такой документ приложен не был. Подпись П.Д.А. не расшифрована и не заверена. Ссылаясь на нормы УПК, адвокат указывает, что объяснения лиц, полученные не в установленном порядке, предусмотренном для получения показаний (свидетелей), силу доказательств не имеют.

Возвращаясь к вопросу о допустимости повода для возбуждения в отношении него дисциплинарного производства, адвокат В.А.А. (отрывочно цитируя ч.4 ст.20 КПЭА) указывает, что «частная беседа адвоката за пределами судебного процесса, без участия и в отсутствие подзащитной, с обсуждением лиц (предполагаемых), заведомо не являющихся участниками процесса и в контексте, вообще не имеющем отношения к вопросам права, не может расцениваться как «действие, связанное с исполнением профессиональных обязанностей».

Адвокат просит по существу рассмотреть только «эпизод с конфетой», а дисциплинарное производство прекратить в виду отсутствия в его действиях нарушений профессиональной этики.

15.07.2022г. адвокат В.А.А. направил в комиссию Дополнения к своим объяснениям. Указал, что на стр. 3,4 протокола судебного заседания отмечено, что при выяснении судом самочувствия участников процесса, он заявил суду, что и сам плохо себя чувствует, но намерен участвовать в процессе. Это обстоятельство косвенно подтверждает его утверждение (в объяснениях), что употребление леденца не имело цели «демонстративно проявить неуважение к суду».

В дополнениях (к объяснениям), поступивших в комиссию 18.07.2022г., адвокат В.А.А. сообщил, что 15.07.2022г. в судебном заседании Районного суда СПб (по делу №1-00/2022) он заявил отвод секретарю судебного заседания П.Д.А., но председательствующий по делу судья Ш.С.Н. заявила, что П.Д.А. не является и не являлся секретарем судебного заседания по данному делу, функции секретаря по делу выполняет помощник судьи Л.В.Ю., что и отражено в протоколах судебных заседаний.

Адвокат В.А.А. полагает, что это является подтверждением недопустимости доказательства, предоставленного заявителем Представления (объяснения П.Д.А.). Адвокатом приложена аудиозапись заседания).

 

На заседании квалификационной комиссии 25.07.2022г. с участием адвоката В.А.А. был рассмотрен вопрос о приобщении к материалам дисциплинарного производства копии письма судьи Районного суда СПб Ш.С.Н., адресованного начальнику ГУ МЮ России по СПб и ЛО Феоктистову С.В. от 15.07.2022г. в дополнение к обращению судьи от 16.05.2022г. Данный документ (оглашен на заседании комиссии) был направлен в квалификационную комиссию 20.07.2022г. как дополнение к представлению. После оглашения текста документа адвокат В.А.А., не оспаривая фактов, изложенных в письме судьи (об участии ранее в деле в качестве государственного обвинителя помощника прокурора района СПб Ш.С.П.), заявил возражения против приобщения документа к материалам дисциплинарного производства в связи с несвоевременным его предоставлением. Ходатайства об отложении разбирательства для ознакомления с документом адвокат не заявлял. Комиссия решила, на основании абз.2 ч.2 ст.23 КПЭА, приобщить к материалам дисциплинарного производства копию письма судьи Ш.С.Н. от 15.07.2022г., в котором указано, что уголовное дело №1-00/22 было принято к производству судьей Ш.С.Н. 03.06.2021г., 30.06.2021г. прокурором района СПб поддержание государственного обвинения по этому делу было поручено помощнику прокурора района Ш.С.П., который участвовал в судебных заседаниях вплоть до назначения его на другую должность. 22.04.2022г. вместо Ш.С.П. поддерживать государственное обвинение по делу было поручено старшему помощнику прокурора района СПб К.М.Б., которая участвует в деле по настоящее время.

Заявленный адвокатом В.А.А. отвод члену квалификационной комиссии от Главного управления Министерства юстиции РФ по СПб и ЛО Матвееву Д.Е. (п.2 ч.2 ст.33 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ») – на том основании, что он как работник Управления не вправе участвовать в обсуждении Представления ГУ МЮ РФ по СПб и ЛО, удовлетворен не был, т.к. ни закон (ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»), ни КПЭА, ни Регламент Квалификационной комиссии АП ЛО не предусматривает такого основания для отвода, а каких-либо данных о том, что Матвеев Д.Е. имеет какое-либо отношение к расследованию или рассмотрению уголовного дела №1-00/2022, находящегося в производстве Районного суда СПб, либо что у Матвеева Д.Е. имеется личная заинтересованность в исходе разбирательства по настоящему дисциплинарному производству, комиссии не представлено. Сам Матвеев Д.Е. не является автором Представления.

 

На заседании комиссии адвокат В.А.А. поддержал свои письменные объяснения (и дополнения к ним) в полном объеме, подробно изложил свои доводы, возражая против доводов представления.

Пояснил, что действительно в данном деле ранее участвовал гос.обвинитель Ш.С.П. Относительно записи разговора на диске №2 пояснил, что слова сказаны в частной беседе, которая записана не секретарем судебного заседания. Запись была сделана тайно от адвоката, т.е. неофициально. Документов, подтверждающих должность П.Д.А. не представлено, ему В.А.А. заявил отвод в судебном заседании 15.07.2022г., а судья ответила, что П.Д.А. не является секретарем судебного заседания по данному делу. Адвокат В.А.А. заявил, что «в частной беседе он вправе обсуждать что угодно».

 

25 июля 2022 года дисциплинарное производство № 89/22 было рассмотрено квалификационной комиссией АП ЛО, которая в соответствии с п. 1 ч.9 ст.23 КПЭА пришла к ЗАКЛЮЧЕНИЮ о наличии в действиях адвоката В.А.А., который 13.05.2022г. после судебного заседания Районного суда СПб по уголовному делу №1-00/2022, в зале судебных заседаний, при получении судебной повестки, в разговоре с работниками суда допустил некорректные, неуважительные высказывания в адрес ранее участвовавшего в этом деле государственного обвинителя Ш.С.П., - нарушения требований ч.1 ст.4, ч.2 ст.5, п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

 

Совет АП ЛО, изучив материалы д/производства, выслушав устные объяснения адвоката В.А.А., считает установленным следующее:

 

Вопрос о допустимости повода для возбуждения настоящего дисциплинарного производства.

В соответствии с ч.2 ст.4, ч.7 ст.31 Федерального закона от 31.05.2002г. №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» порядок и основания привлечения адвоката к ответственности регулируются Кодексом профессиональной этики адвоката (КПЭА), а возбуждение дисциплинарного производства в отношении адвоката президентом адвокатской палаты осуществляется при наличии допустимого повода и в порядке, предусмотренном КПЭА.

Перечень допустимых поводов для возбуждения в отношении адвоката дисциплинарного производства содержится в ч.1 ст.20 КПЭА. Одним из таких поводов КПЭА (в п.3 ч.1 ст.20) называет представление, внесенное в адвокатскую палату органом государственной власти, уполномоченным в области адвокатуры (относительно адвокатов, состоящих в Реестре адвокатов Ленинградской области – это Главное управление Министерства юстиции России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области).

Как и любое другое обращение в целях дисциплинарного производства, представление должно соответствовать требованиям ч.2 ст.20 КПЭА.

Настоящее дисциплинарное производство возбуждено в связи с внесенным в Адвокатскую палату Ленинградской области представлением заместителя начальника Главного управления Министерства юстиции России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Филипчиком Н.Ф.

Представление адресовано в Адвокатскую палату Ленинградской области, внесено в отношении адвоката В.А.А., состоящего в Реестре адвокатов Ленинградской области за №47/0000, в представлении указаны наименование и местонахождение органа государственной власти, направившего представление; данные и должность лица, подписавшего представление, фамилия, имя, отчество адвоката, в отношении которого ставится вопрос о возбуждении дисциплинарного производства; конкретные действия адвоката, в которых выразилось нарушение им требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) КПЭА; обстоятельства, на которых автор представления основывает свои требования, и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства. Требования ч.2 ст.20 КПЭА заявителем были соблюдены.

Т.о., распоряжение Президента АП ЛО Захарова В.Г. от 06.07.2022г. о возбуждении в отношении адвоката В.А.А. дисциплинарного производства соответствует положениям КПЭА.

Доводы адвоката В.А.А. в подтверждение позиции о недопустимости повода для возбуждения настоящего дисциплинарного производства Совет АП ЛО расценивает как необоснованные по следующим основаниям:

Право судьи, рассматривающего дело с участием адвоката в качестве защитника или представителя, обратиться «самостоятельно» в Адвокатскую палату (п.4 ч.1 ст.20 КПЭА), ни законом, ни нормами КПЭА не умаляет его права обратиться в орган государственной власти, уполномоченный в области адвокатуры, и тем более, не умаляет права этого органа государственной власти на внесение представления в адвокатскую палату.

При направлении представления в адвокатскую палату орган государственной власти, уполномоченный в области адвокатуры, не «действует в защиту интересов судьи», как об этом пишет в объяснениях адвокат В.А.А.

ГУ МЮ России по СПб и ЛО в данном случае действует в рамках своих полномочий (см. Положение об Управлении Министерства юстиции РФ по субъекту /субъектам/ РФ, утвержденное Приказом МЮ РФ от 03.03.2014г. №26, в редакции от 28.01.2022г.), в соответствии с ч.7 ст.17 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и в целях контроля за соблюдением адвокатами законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ.

Как участник дисциплинарного производства, Управление Минюста в Представлении должно ссылаться на доказательства, подтверждающие доводы представления, а значит, имеет право, в пределах своих полномочий, проводить проверку обращения, собирать доказательства, запрашивать соответствующую требованиям, предъявляемым к представлению, информацию и документы.

А вот требовать от адвоката, в отношении которого вносится представление, какие-либо объяснения, на что ссылается адвокат В.А.А., Управление Минюста, как, впрочем, и любое иное лицо, перечисленное в ч.1 ст.20 КПЭА, не вправе.

Такое право в рамках дисциплинарного производства предоставлено квалификационной комиссии, в чью компетенцию входит разбирательство по дисциплинарному производству.

Адвокат В.А.А. в своих объяснениях утверждает, что возбуждение настоящего дисциплинарного производства по представлению Управления Минюста лишает адвоката предусмотренного КПЭА права на примирение с заявителем. При этом адвокат необоснованно ссылается на ч.3 ст.20 КПЭА, которая предусматривает право каждого участника дисциплинарного производства предложить способ разрешения дела, а также на ч.7 ст.22 КПЭА (но такой нормы КПЭА не содержит: ст.22 содержит 3 пункта, в которых перечисляются стадии производства).

Действительно, ч.7 ст.19 КПЭА содержит право заявителя отозвать жалобу, обращение или представление, что может повлечь за собой прекращение дисциплинарного производства (п.4 ч.9 ст.23 и п.4 ч.1 ст.24 КПЭА). А ч.7 ст.23 КПЭА предусматривает право адвоката принимать меры по примирению с лицом, подавшим жалобу. Из буквального толкования этой нормы в совокупности с положениями ч.1 ст.20 КПЭА, в которой подателями жалобы названы доверитель и/или другой адвокат, следует, что примирение в дисциплинарном производстве возможно между адвокатом, в отношении которого возбуждено производство, и доверителем или другим адвокатом, подавшими жалобы. А прекращение дисциплинарного производства в соответствии с п.4 ч.1 ст.24 КПЭА возможно либо в связи с примирением адвоката с заявителем, подавшим жалобу, либо вследствие отзыва любого обращения: жалобы, обращения суда или представления.

Причем, нормы КПЭА не препятствуют адвокату предоставить автору представления какие-либо пояснения в целях отзыва представления.

Ссылка в документах, приложенных к представлению в качестве доказательств, на состоявшееся ранее решение Совета АП ЛО в отношении адвоката В.А.А. по другому дисциплинарному производству, не может повлечь за собой признание представления недопустимым поводом на стадии возбуждения: оценка представленных участниками производства доказательств относится к компетенции квалификационной комиссии, т.е. ко второй стадии дисциплинарного производства (п.2 ст.22 КПЭА).

Т.о., Совет АП ЛО считает установленным, что дисциплинарное производство №89/22 в отношении адвоката В.А.А. возбуждено по допустимому поводу и оснований для прекращения его в соответствии с п.6 ч.9 ст.23 КПЭА не усмотрено.

Дисциплинарное производство рассмотрено квалификационной комиссией по существу предъявленных адвокату В.А.А. дисциплинарных обвинений, в соответствии с положениями ч.ч.1 и 4 ст.23 КПЭА, т.е. на принципах состязательности, равенства участников и в пределах доводов представления.

По дисциплинарному обвинению адвоката В.А.А. в отношении его участия в судебном заседании Районного суда СПб 13.05.2022г. по делу №1-00/2022, когда он, в ходе оглашения государственным обвинителем материалов дела, «демонстративно употребил конфету, а после замечания судьи, предложил конфету и председательствующему судье Ш.С.Н.», т.е. вел себя некорректно, Совет АП ЛО считает установленным следующее.

В соответствии с положениями ст.12 КПЭА адвокат, участвуя в судопроизводстве, должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле.

Участие в судебном заседании по уголовному делу не предполагает возможности для участников процесса употребление пищи в процессе рассмотрения дела. Для приема пищи судом должен объявляться перерыв, а в случае отсутствия перерыва участник процесса вправе заявить об объявлении перерыва соответствующее ходатайство.

Адвокат В.А.А. не отрицает того факта, что в судебном заседании 13.05.2022г. он, во время оглашения государственным обвинителем материалов уголовного дела, «употребил конфету». Этот факт также подтверждается протоколом судебного заседания суда за эту дату.

Председательствующим судьей Ш.С.Н. адвокату было сделано замечание за то, что он «демонстративно шуршит фантиками от конфет и ест их в процессе», т.е. председательствующий судья Ш.С.Н. воспользовалась своим правом, предусмотренным ч.1 ст.258 УПК РФ, предупредив адвоката о недопустимости нарушения порядка в заседании.

С учетом объяснений адвоката В.А.А. о причинах , побудивших его принять вне перерыва в судебном заседании конфету как заменитель лекарства с учетом его состояния здоровья, времени проведения данного судебного заседания (с 12-00 до 15-30), Совет АП ЛО считает, что в этих действиях адвоката В.А.А. не усматривается вины в форме умысла или грубой неосторожности (ч.1 ст.18 КПЭА), а следовательно, состава дисциплинарного проступка, т.е. нарушения ст.12 КПЭА (проявление неуважения к суду).

Тот факт, что после замечания председательствующего, адвокат В.А.А. «предложил жестом конфету председательствующему», адвокат отрицает.

Из текста протокола судебного заседания с очевидностью не следует, что адвокат В.А.А. совершил описанные в представлении действия, которые были расценены судом, а также автором представления как проявление неуважения к суду.

Адвокат полагает, что председательствующий судья Ш.С.Н. могла ошибиться в оценке его жестов, которые не зафиксированы какими-либо доступными для изучения средствами.

Это утверждение адвоката Совет АП ЛО считает не опровергнутым.

В этой части дисциплинарного обвинения Совет АП ЛО полагает необходимым прекратить дисциплинарное производство вследствие отсутствия в действиях адвоката В.А.А. нарушения законодательства об адвокатской деятельности и(или) КПЭА.

 

По дисциплинарному обвинению адвоката В.А.А. в том, что он, 13.05.2022г., после окончания судебного заседания Районного суда СПб по делу №1-00/2022, находясь в зале судебного заседания при получении судебной повестки, допустил пренебрежительные высказывания оскорбительного характера в отношении государственного обвинителя Ш.С.П., чем нарушил п.2 ст.8 и ст.12 КПЭА, Совет АП ЛО считает установленным следующее.

В соответствии с ч.1 ст.4 КПЭА адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии.

Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре (ч.2 ст.5 КПЭА).

Адвокат при осуществлении адвокатской деятельности обязан уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за юридической помощью, доверителей, коллег и других лиц (п.2 ст.8 КПЭА).

В любой ситуации, в т.ч. вне профессиональной деятельности, адвокат обязан сохранять честь и достоинство, избегать всего, что могло бы нанести ущерб авторитету адвокатуры или подорвать доверие к ней, при условии, что принадлежность адвоката к адвокатскому сообществу очевидна или это следует из его поведения (ч.5 ст.9 КПЭА).

Изучив представленные доказательства (аудиозапись разговора на Диске №2 , соответствующую аудиозаписи ее расшифровку, обращение судьи Ш.С.Н. от 16.05.2022г. и письмо судьи Ш.С.Н. от 15.07.2022г. в ГУ МЮ РФ по СПб и ЛО, Объяснительную записку работника Районного суда СПб – секретаря судебного заседания П.Д.А.), Совет АП ЛО считает доказанным, что 13.05.2022г., после окончания судебного заседания Районного суда СПб по уголовному делу №1-00/2022 под председательством судьи Ш.С.Н. и с участием адвоката В.А.А., в зале судебного заседания при получении от П.Д.А., секретаря судебного заседания Районного суда СПб, осуществляющего свои профессиональные обязанности в судебном составе судьи Ш.С.Н., повестки на следующее судебное заседание, адвокат В.А.А. допустил некорректные выражения, умаляющие честь и достоинство Ш.С.П., ранее, с 30.06.3031г. по 22.04.2022г., поддерживавшего государственное обвинение по данному уголовному делу по поручению Прокурора района СПб.

Признавая доказанными указанные обстоятельства, Совет АП ЛО исходит, в т.ч. из содержания аудиозаписи, из которой следует, что П.Д.А. повестка вручалась адвокату В.А.А. как участнику процесса, он ее получал и при этом стал инициатором разговора с работниками суда. Так, он заявил: «Я вот Вам сказал, что Ш. уйдет, а я останусь, сказал, что палата мне ничего не сделает». После этого, когда один из участвующих в разговоре работников суда (женский голос) сообщил, что «Ш. ушел на повышение», адвокат продолжил разговор, в частности, обсуждение личности Ш., высказав в т.ч., следующие суждения: «Бывает, что любовниц замуж выдают, бывает такое, это не значит, что никто с ним до этого не переспал, да, выдают замуж, бывает такое, вот и Ш. замуж выдали». На замечание собеседницы, что Ш. уже давно женат, адвокат В.А.А. сказал: «Удивительное дело, он производит впечатление человека, которого замуж можно выдать, а не женить». В дальнейшем ходе обсуждения личности Ш. и слов собеседника (мужской голос №2, секретаря П.Д.А.) про Ш., что он «сейчас будет начальником, хороший прокурор», адвокат В.А.А. стал давать оценки Ш., сравнивая его с другими прокурорами, при этом заявив про Ш. (с учетом контекста): «А это чмо – ни о чем».

Из текста разговора следует, что все его участники, в т.ч. адвокат В.А.А., знают, о ком идет речь, т.е. кто такой Ш.

Совет АП ЛО соглашается с данной в Представлении оценкой допущенных адвокатом В.А.А. в адрес ранее участвовавшего по уголовному делу №1-00/2022 в качестве государственного обвинителя Ш.С.П. выражений как недопустимых для адвоката.

Совет АП ЛО полагает необоснованными утверждения адвоката В.А.А. о том, что на записи (Диск №2) зафиксирована некая «частная беседа», не имеющая отношения к профессиональной деятельности адвоката. Понятием «профессиональная деятельность» охватывается не только непосредственное участие адвоката-защитника в судебном заседании по уголовному делу, но и любые коммуникации с работниками суда, в частности, связанные с получением адвокатом документов, имеющих отношение к делу (например, получение повестки в зале суда после окончания судебного заседания).

Кроме того, как указано выше, адвокат обязан при всех обстоятельствах, когда его принадлежность к адвокатскому сообществу очевидна, сохранять честь и достоинство, присущие адвокатской профессии, соблюдать нормы закона и КПЭА (ч.1 ст.4 и ч.5 ст.9).

Проявлять должное уважение, избегать некорректных и неуважительных выражений адвокат должен не только в отношении доверителей, судей и иных участников процесса, но и в отношении других (любых) лиц (п.2 ст.8 КПЭА), поэтому все доводы адвоката В.А.А. о том, что на записи зафиксировано обсуждение «некоего Ш.», который на тот момент (на 13.05.2022г.) государственным обвинителем по делу №1-00/2022 не являлся и неизвестно, является ли прокурором, по мнению Совета АП ЛО, значения для оценки высказываний адвоката не имеют.

Довод адвоката В.А.А. о том, что при этом разговоре сам Ш. не присутствовал, а значит, по мнению адвоката В.А.А., его нельзя было оскорбить, не выдерживает критики. Обсуждение с собеседниками с использованием некорректных выражений кого-либо в его отсутствие, по мнению Совета АП ЛО, является еще более некорректным и непорядочным, чем в присутствии этого человека, когда он мог бы что-либо возразить и защитить себя.

Не обоснованными Совет АП ЛО считает рассуждения адвоката о «корректности» допущенных в записанном на диске №2 разговоре выражений. Адвокат утверждает, что такого слова – «ЧМО» - нет ни в одном из словарей русского языка. Однако, слово «ЧМО» упоминается во многих словарях, например, жаргонных выражений, «арго», сквернословия и т.д. (см., например, Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи, СПб, Норинт, 2004, стр.768, сост.Химик В.В.; Русскоязычный жаргон. Историко-этимологический толковый словарь преступного мира, автор и сост. Зугумов З.М., М., Книжный мир, 2015, стр.728; Грачев М.А., Мокиенко В.М. Русский жаргон: Историко-этимологический словарь. Словари ХХ1 века., М., АСТ-ПРЕСС КНИГА,2008, стр.336, Мокиенко В.М. Русское сквернословие. Краткий, но выразительный словарь, «Олма-медиагрупп», 2008г., стр.384, и другие) – и признается всеми авторами оскорбительным, пренебрежительным, ругательным, уничижительным выражением.

Доводы адвоката В.А.А. о том, что это выражение не является нецензурным и неприличным, значения для данного конкретного случая не имеет, т.к. Совет АП ЛО не решает в рамках разбирательства дисциплинарного производства вопрос о наличии либо отсутствии в действиях адвоката состава административного правонарушения либо уголовно-наказуемого деяния (для которых неприличная/нецензурная форма выражений является обязательной – см. ст.5.61 КоАП, ст.319 УК РФ).

Совет АП ЛО полагает, что выражение «А это чмо – ни о чем» - относилось, как следует из контекста разговора, именно к прокурору Ш.С.П., а употребление в этой фразе адвокатом местоимения среднего рода «это» применительно к человеку свидетельствует о желании адвоката усилить негативный и пренебрежительный оттенок сказанному.

Обсуждение личных качеств человека или его характеристик с пренебрежительным оттенком – «вот и Ш. замуж выдали», его можно «не женить, а выдать замуж» - применительно к мужчине, по мнению Совета АП ЛО, также является некорректным, бестактным, уничижительным и недопустимым для адвоката. В этих выражениях очевидно адвокат В.А.А. проявил неуважение к правам, чести и достоинству Ш.С.П., т.е. нарушил п.2 ст.8 КПЭА.

Использование адвокатом упомянутых в Представлении выражений противоречит обязанности адвоката при любых обстоятельствах сохранять честь и достоинство, подрывает авторитет адвокатуры и расценивается комиссией как действия, направленные к подрыву доверия к адвокату и к адвокатуре в целом, т.е. нарушающие правила ч.1 ст.4 и ч.2 ст.5 КПЭА.

Относительно доводов адвоката В.А.А. о недопустимости представленных заявителем доказательств Совет АП ЛО считает необходимым указать следующее.

Такого понятия как «недопустимость доказательств» КПЭА (в частности, Раздел 2, регулирующий процедурные основы дисциплинарного производства) не содержит, как и не содержит перечня доказательств, которые вправе предоставлять участники дисциплинарного производства в подтверждение своих доводов. Вместе с тем, квалификационная комиссия, в полномочия которой входит установление фактов, свидетельствующих о наличии (либо отсутствии) в действиях или бездействии адвоката дисциплинарного проступка на основании представленных участниками доказательств, исходит из общих принципов оценки доказательств, оценивая их в совокупности.

Стандарты доказывания в различных процессах (процедурах) являются различными. По общему правилу как недопустимые расцениваются такие доказательства, которые получены в нарушение норм соответствующего процесса (в данном случае – процедурных основ дисциплинарного производства) либо иного федерального закона.

Адвокат В.А.А., предлагая расценивать аудиозапись на Диске №2 как недопустимое доказательство, ссылается на нормы Уголовно-процессуального кодекса РФ, который регулирует исключительно отношения, возникающие в сфере расследования и рассмотрения уголовных дел (ст.ст.1-6 УПК РФ), и на стандарты доказывания, заложенные в УПК РФ, которые не применимы для разбирательства по дисциплинарному производству.

Совет АП ЛО расценивает данное доказательство (аудиозапись на диске №2) как допустимое по следующим основаниям.

Верховный Суд РФ (в определении СК по гражданским делам ВС РФ от 14.04.2015г. № 33-КГ 15-6; в определении 06.12.2016г. №35-КГ 16-18 и других) неоднократно высказывал позицию относительно оценки аудио (видео)записи разговора, которую осуществляет (пусть даже скрытно) один из участников этого разговора: такая запись не может признаваться недопустимым доказательством только потому, что второй собеседник о записи не предупрежден. При этом, как указал Верховный Суд РФ, при записи разговора одним из его участников не нарушаются правила ч.8 ст.9 ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации» от 27.07.2006 г. №149-ФЗ.

Часть 8 ст.9 названного ФЗ-149 запрещает получать информацию помимо воли гражданина, если эта информация содержит сведения о личной и/или семейной тайне.

Соблюдение конфиденциальности обязательно в тех случаях, когда доступ к информации ограничен федеральным законом (ч.2 ст.9 ФЗ-149).

Совет АП ЛО, оценивая аудиозапись на Диске №2, исходит двух критериев ее допустимости: по субъекту, т.е. из того, что разговор записывался одним из участников разговора, при исполнении им своих служебных обязанностей, в служебном помещении и при рабочем взаимодействии с адвокатом; и по содержанию: никаких данных о своей личной (частной, семейной) жизни адвокат не сообщал, а его собеседники в этом разговоре не затрагивали.

Совет АП ЛО не соглашается также с оценкой адвоката В.А.А. такого доказательства, как Объяснительная секретаря судебного заседания П.Д.А. Данная объяснительная, как это следует из ее текста, а также из обращения судьи Ш.С.Н., адресованного в ГУ МЮ РФ по СПб и ЛО, была составлена П.Д.А., работником Районного суда СПб, занимающим должность секретаря судебного заседания этого суда и работающим в составе судьи Ш.С.Н. Тот факт, что П.Д.А. не выполнял обязанности секретаря судебного заседания по конкретному уголовному делу (№1-00/2022), в данном случае, значения не имеет. В объяснительной описаны обстоятельства осуществления аудиозаписи разговора П.Д.А. и адвоката В.А.А. в конкретную дату: «13.05.2022г., после окончания судебного заседания по делу №1-00/2022». Отсутствие даты составления объяснительной не опровергает ее содержания. Из текста этой объяснительной и обращения судьи Ш.С.Н. следует, что объяснительная П.Д.А. была составлена именно им и для судьи Ш.С.Н., в составе которой П.Д.А. осуществляет свои должностные полномочия.

Упомянутые выше и все иные доказательства, находящиеся в материалах дисциплинарного производства, квалификационная комиссия оценивала в их совокупности.

Совет АП ЛО при разбирательстве дисциплинарного дела «не вправе пересматривать выводы комиссии в части установленных ею фактических обстоятельств, а равно выходить за пределы жалобы, представления, обращения и заключения комиссии» (п. 4 ст. 24 КПЭА).

 

Возражения «На решение квалификационной комиссии АП ЛО по дисциплинарному производству № 89/22», представленные адвокатом В.А.А. в Совет АП ЛО, не содержат существенных доводов, которые могли бы повлечь этическую оценку фактических обстоятельств, отличную от той, которую дала им квалификационная комиссия.

 

При определении меры дисциплинарной ответственности адвокату Васильеву Андрею Анатольевичу Совет АП ЛО учитывает тяжесть совершенного проступка, обстоятельства, при которых он совершен, степень и характер вины адвоката. 

С учетом изложенного и на основании п. 1 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвокатов, Совет АП ЛО 

РЕШИЛ: 

Совет на основании заключения квалификационной комиссии усматривает наличие в действиях адвоката В.А.А., который 13.05.2022г. после судебного заседания Районного суда СПб по уголовному делу №1-00/2022, в зале судебных заседаний, при получении судебной повестки, в разговоре с работниками суда допустил некорректные, неуважительные высказывания в адрес ранее участвовавшего в этом деле государственного обвинителя Ш.С.П., - нарушения требований ч.1 ст.4, ч.2 ст.5, п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката. 

и применяет меру дисциплинарной ответственности в виде ЗАМЕЧАНИЯ.