Первым вопросом рассмотрели 11 заявлений претендентов на статус адвоката о допуске их к квалификационному экзамену. Рассмотрение одного заявления было отложено в связи с необходимостью получения от претендента дополнительных документов в подтверждение соответствующего ч.ч.1 и 4 ст.9 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» стажа работы по юридической специальности. 10 заявлений были удовлетворены.
На сдачу устной части квалификационного экзамена были приглашены 9 претендентов, успешно прошедших компьютерное тестирование на знание законодательства об адвокатской деятельности и норма КПЭА.
Восьми кандидатам статус адвоката присвоен.
К разбирательству на данном заседании было назначено 11 дисциплинарных производств:
‣ Одно из них, возбужденное по представлению вице-президента АП ЛО, было прекращено в связи с отзывом представления до его рассмотрения по существу.
‣ По четырем представлениям вице-президента, в которых ставился вопрос о привлечении адвокатов к ответственности за нарушение ими корпоративных обязанностей по своевременной уплате обязательных ежемесячных и единовременных взносов на общие нужды АП ЛО и ФПА, вынесены заключения о наличии в действиях (бездействии) адвокатов дисциплинарного проступка.
‣ Дисциплинарное производство в отношении адвоката К., возбужденное по жалобе ее доверителя, Совету АП ЛО предложено прекратить вследствие примирения адвоката с доверителем и отзыва жалобы до разбирательства по существу.
‣ Дисциплинарное производство в отношении адвоката Ф. было возбуждено по жалобе его доверителя Т. Заявитель жаловалась на адвоката, который в судебном заседании в отсутствие доверителя подписал мировое соглашение от ее имени по доверенности, не согласовав с доверителем условия этого соглашения.
Комиссией было установлено, что адвокат Ф. представлял интересы Т. в гражданском деле по иску к Ф. об ограничении ее в родительских правах, о взыскании с нее алиментов на содержание несовершеннолетнего ребенка, а также по встречному иску Ф. о порядке общения и воспитания ребенка. Адвокат обсуждал с доверителем различные варианты мирового соглашения, однако, несмотря на доказанные возражения Т. относительно предложенного ей варианта, внес самостоятельно изменения в проект мирового соглашения и , не согласовав с доверителем окончательные условия, подписал его. Подписанный адвокатом и представителем другой стороны проект мирового соглашения был утвержден судом. Доверитель Т. узнала об этом только после получения из суда копии определения.
Адвокат свои действия оправдывал тем, что мировое соглашение должно быть заключено исключительно в интересах ребенка и что на иные условия не было согласия другой стороны.
Эти доводы, очевидно, противоречили принятому им поручению, т.к. он обязан был действовать исключительно в интересах своей доверительницы, тем более, что в соглашении с доверителем содержалось указание на обязательное согласование с доверителем позиции по делу (что, вообще-то является императивной нормой для адвоката-представителя в отношениях с доверителем).
Адвокат также пояснил, что подписывая мировое соглашение, по которому другая сторона отказывалась от негативных для Т. исковых требований, он защищал интересы своего доверителя. Однако, комиссия установила, что адвокат имел реальную возможность перед подписанием мирового соглашения связаться с Т. и получить у нее согласие на такие действия.
Проанализировав все представленные сторонами доказательства, в т.ч. их переписку и все обсуждавшиеся ими варианты мирового соглашения, комиссия усмотрела в действиях (и бездействии) адвоката нарушение п.п.1 и 2 ст.9 КПЭА.
‣ Дисциплинарное производство в отношении адвоката Г-ча было возбуждено по частному постановлению С-кого суда, в котором было указано на допущенные адвокатом нарушения закона и КПЭА. Было отмечено, что адвокат неоднократно не являлся в судебные заседания, не извещал надлежащим образом суд о причинах неявки, тем самым, умышленно затягивал рассмотрение уголовного дела и, со слов обвиняемого, советовал ему «затянуть процесс в целях истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности».
Т.к. любое обвинение, в т.ч. в совершении дисциплинарного проступка, должно быть конкретным, а частное постановление суда в целях дисциплинарного производства рассматривается как обращение и должно соответствовать требованиям ч.2 ст.20 КПЭА и не имеет для дисциплинарных органов АП какой-либо преюдиции (в соответствии с позицией КС РФ), квалификационная комиссия не стала рассматривать частное постановление в части указания на то, что адвокат не являлся в суд в указанный судом период без конкретизации дат судебных заседаний, которые, по мнению суда, были сорваны по причине неявки адвоката.
Претензии к адвокату относительно его неявки в два, конкретно обозначенных судом, судебных заседания, комиссия сочла необоснованными. Были проанализированы все протоколы судебных заседаний, документы, представленные адвокатом, в частности, подтверждающие наличие у него уважительных причин для неявки, о которых адвокат сообщал суду через систему ГАС-правосудие и иными доступными ему способами.
Комиссия при этом отметила, что в компетенцию суда не входит оценка действий адвоката по консультированию доверителя, а квалификационная комиссия не вправе давать такую оценку в отсутствие жалобы доверителя.
‣ Жалоба Н., по которой было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Ц., была признана необоснованной (неконкретной и бездоказательной). Доверитель считала, что из-за непрофессиональных действий адвоката она «проиграла» гражданское дело.
Адвокат Ц. представил адвокатское производство, из которого следовало, что он в соответствии с законом заключил соглашение с Н., оформил по кассе обозначенные в соглашении денежные суммы в качестве вознаграждения, поручение исполнял в течение нескольких месяцев в соответствии с принятым поручением (составлял встречное исковое заявление, заявлял письменные ходатайства, адвокатские запросы, обжаловал в частном порядке промежуточные и подлежащие обжалованию определения суда).
Доказательств того, что адвокат действовал вопреки интересам доверителя, заявитель не представила, а претензии о непрофессионализме адвоката были неконкретными.
Не было представлено и доказательств в подтверждение довода жалобы о том, что адвокат получил от доверителя денежные средства помимо указанных в соглашении.
‣ Дисциплинарное производство в отношении адвоката З. было возбуждено по жалобе ее доверителя, задержанного в качестве подозреваемого по уголовному делу. Доверитель утверждал, что процессуальные и следственные действия, проведенные в один день (протокол задержания, признание его подозреваемым, допрос в качестве подозреваемого, предъявление обвинения и допрос в качестве обвиняемого) следователем были проведены в отсутствие адвоката, которая явилась к следователю после их проведения и подписала протоколы, не участвуя в этих процессуальных и следственных действиях. Заявитель в качестве доказательств своих доводов ссылался на время проведения процессуальных и следственных действий, отраженных в протоколах, подписанных им и защитником З. Заявитель, фактически противореча самому себе, утверждал также, что именно адвокат «понудила» его к даче признательных показаний, которые являлись самооговором.
Адвокат З. возражала против доводов доверителя. Комиссия пришла к выводу, что доказательств ненадлежащего исполнения адвокатом своих обязанностей заявитель не представил. Фактически он хотел, чтобы комиссия оценила доказательства по уголовному делу с точки зрения их допустимости, что явно выходит за пределы компетенции комиссии.
Комиссия установила, что адвокат приняла поручение на защиту Т. по соглашению с иным лицом, соглашение было в делах коллегии зарегистрировано своевременно. Из самой жалобы Т. следовало, что следователь вызвал адвоката З. для защиты Т. именно по его требованию. Т.о. комиссией было установлено, что адвокат З. приняла поручение в соответствии с ч.1 ст.50 УПК РФ и ч.ч.1 и 2 ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», т.е. по соглашению с иным лицом с согласия и по поручению подзащитного. Каких-либо действий против воли доверителя адвокат не совершала, а доказательств того, что она должна была и могла знать о наличии самооговора подзащитного, в комиссию представлено не было.
‣ А вот жалоба Ч., доверителя адвоката Г-на, была признана комиссией частично обоснованной. Данное дисциплинарное производство – из разряда не так часто встречающихся: комиссия, с учетом доводов жалобы оценивала действия адвоката с точки зрения их квалифицированности и добросовестности. В ноябре 2019г. адвокат принял поручение от Ч. на оказание ей (действующей как законный представитель несовершеннолетнего сына) юридической помощи по вопросу урегулирования разногласий с наследниками Р. В состав наследников Р. несовершеннолетний Ч. был включен в 2012г. решением суда, вступившим в законную силу и исполненным сторонами путем получения у нотариуса свидетельств о праве собственности на наследственное имущество, а также, в отношении недвижимого имущества, путем государственной регистрации перехода права.
Адвокат принял поручение, сформулировав в соглашении предмет как «заключение мирового соглашения», несмотря на то, что никаких законных оснований на момент принятия поручения для заключения мирового соглашения не было. В свои обязанности адвокат прописал изучение документов, составление процессуальных документов и представление интересов доверителя «во всех судах», не указав, по какому конкретно делу.
В той правовой ситуации, в которой находилась доверитель (право собственности на доли во всех объектах наследственного имущества ребенка было зарегистрировано, однако он не мог воспользоваться правом владения и пользования из-за позиции других наследников), имелось два пути для разрешения спора:
1) Заключение соглашения в порядке ст.252 ГК РФ (при наличии согласия других наследников). При этом предметом поручения адвоката должна была являться юридическая помощь по составлению проекта соглашения между наследниками о разделе наследственного имущества и, возможно, участие в его заключении.
2) В отсутствие согласия других наследников на заключение соглашения и в отсутствие возможности реального раздела исходя из характеристики объектов – предъявление соответствующего иска в суд о разделе наследственного имущества и выплате денежной компенсации при несоразмерном разделе (что и являлось целью доверителя) и, возможно, заключение мирового соглашения в процессе рассмотрения спора либо на стадии исполнения решения.
Адвокат, в феврале 2020г. достоверно узнав об отсутствии согласия других наследников на заключение соглашения о разделе наследственного имущества, фактически оказывать юридическую помощь доверителю прекратил, соглашение не расторгнув. После обращения к нему в сентябре 2020г. доверителя с требованием о возврате уплаченного вознаграждения, он направил ей «отчет о расходах» и приложил копию составленного им проекта «мирового соглашения на стадии исполнительного производства».
Проанализировав этот документ, комиссия пришла к выводу о том, что он составлен не квалифицированно; во-первых, как уже сказано, никакого исполнительного производства, имевшего отношение к наследственному имуществу, не возбуждалось. Никакой ссылки в тексте на такое производство либо на судебные решения, подлежащие исполнению, адвокат не дал. В тексте, в нарушение норм ГПК и Закона об исполнительном производстве, указал, что «мировое соглашение вступает в силу с момента подписания его сторонами». А вот претензии доверителя к адвокату о том, что по его вине она «пропустила срок исковой давности и потеряла квартиру в Москве», комиссия сочла неконкретными и бездоказательными.
После рассмотрения вопросов повестки дня коллеги поздравили члена комиссии – Улюкину Ларису Викторовну с награждением Орденом ФПА «За верность адвокатскому долгу».
Орден вручил президент АП ЛО Захаров В.Г.
Лариса Викторовна, более двадцати лет отдавшая адвокатуре, известна не только как знаток уголовного права и процесса, не только как добросовестный и ответственный специалист, но и как настоящий боец за права подзащитных. В ее послужном списке много побед, целый ряд оправдательных приговоров, в т.ч. и в суде с участием присяжных заседателей.
Мы искренне поздравляем Ларису Викторовну с заслуженной наградой!
Председатель комиссии Н.М. Булгакова
На сдачу устной части квалификационного экзамена были приглашены 9 претендентов, успешно прошедших компьютерное тестирование на знание законодательства об адвокатской деятельности и норма КПЭА.
Восьми кандидатам статус адвоката присвоен.
К разбирательству на данном заседании было назначено 11 дисциплинарных производств:
‣ Одно из них, возбужденное по представлению вице-президента АП ЛО, было прекращено в связи с отзывом представления до его рассмотрения по существу.
‣ По четырем представлениям вице-президента, в которых ставился вопрос о привлечении адвокатов к ответственности за нарушение ими корпоративных обязанностей по своевременной уплате обязательных ежемесячных и единовременных взносов на общие нужды АП ЛО и ФПА, вынесены заключения о наличии в действиях (бездействии) адвокатов дисциплинарного проступка.
‣ Дисциплинарное производство в отношении адвоката К., возбужденное по жалобе ее доверителя, Совету АП ЛО предложено прекратить вследствие примирения адвоката с доверителем и отзыва жалобы до разбирательства по существу.
‣ Дисциплинарное производство в отношении адвоката Ф. было возбуждено по жалобе его доверителя Т. Заявитель жаловалась на адвоката, который в судебном заседании в отсутствие доверителя подписал мировое соглашение от ее имени по доверенности, не согласовав с доверителем условия этого соглашения.
Комиссией было установлено, что адвокат Ф. представлял интересы Т. в гражданском деле по иску к Ф. об ограничении ее в родительских правах, о взыскании с нее алиментов на содержание несовершеннолетнего ребенка, а также по встречному иску Ф. о порядке общения и воспитания ребенка. Адвокат обсуждал с доверителем различные варианты мирового соглашения, однако, несмотря на доказанные возражения Т. относительно предложенного ей варианта, внес самостоятельно изменения в проект мирового соглашения и , не согласовав с доверителем окончательные условия, подписал его. Подписанный адвокатом и представителем другой стороны проект мирового соглашения был утвержден судом. Доверитель Т. узнала об этом только после получения из суда копии определения.
Адвокат свои действия оправдывал тем, что мировое соглашение должно быть заключено исключительно в интересах ребенка и что на иные условия не было согласия другой стороны.
Эти доводы, очевидно, противоречили принятому им поручению, т.к. он обязан был действовать исключительно в интересах своей доверительницы, тем более, что в соглашении с доверителем содержалось указание на обязательное согласование с доверителем позиции по делу (что, вообще-то является императивной нормой для адвоката-представителя в отношениях с доверителем).
Адвокат также пояснил, что подписывая мировое соглашение, по которому другая сторона отказывалась от негативных для Т. исковых требований, он защищал интересы своего доверителя. Однако, комиссия установила, что адвокат имел реальную возможность перед подписанием мирового соглашения связаться с Т. и получить у нее согласие на такие действия.
Проанализировав все представленные сторонами доказательства, в т.ч. их переписку и все обсуждавшиеся ими варианты мирового соглашения, комиссия усмотрела в действиях (и бездействии) адвоката нарушение п.п.1 и 2 ст.9 КПЭА.
‣ Дисциплинарное производство в отношении адвоката Г-ча было возбуждено по частному постановлению С-кого суда, в котором было указано на допущенные адвокатом нарушения закона и КПЭА. Было отмечено, что адвокат неоднократно не являлся в судебные заседания, не извещал надлежащим образом суд о причинах неявки, тем самым, умышленно затягивал рассмотрение уголовного дела и, со слов обвиняемого, советовал ему «затянуть процесс в целях истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности».
Т.к. любое обвинение, в т.ч. в совершении дисциплинарного проступка, должно быть конкретным, а частное постановление суда в целях дисциплинарного производства рассматривается как обращение и должно соответствовать требованиям ч.2 ст.20 КПЭА и не имеет для дисциплинарных органов АП какой-либо преюдиции (в соответствии с позицией КС РФ), квалификационная комиссия не стала рассматривать частное постановление в части указания на то, что адвокат не являлся в суд в указанный судом период без конкретизации дат судебных заседаний, которые, по мнению суда, были сорваны по причине неявки адвоката.
Претензии к адвокату относительно его неявки в два, конкретно обозначенных судом, судебных заседания, комиссия сочла необоснованными. Были проанализированы все протоколы судебных заседаний, документы, представленные адвокатом, в частности, подтверждающие наличие у него уважительных причин для неявки, о которых адвокат сообщал суду через систему ГАС-правосудие и иными доступными ему способами.
Комиссия при этом отметила, что в компетенцию суда не входит оценка действий адвоката по консультированию доверителя, а квалификационная комиссия не вправе давать такую оценку в отсутствие жалобы доверителя.
‣ Жалоба Н., по которой было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Ц., была признана необоснованной (неконкретной и бездоказательной). Доверитель считала, что из-за непрофессиональных действий адвоката она «проиграла» гражданское дело.
Адвокат Ц. представил адвокатское производство, из которого следовало, что он в соответствии с законом заключил соглашение с Н., оформил по кассе обозначенные в соглашении денежные суммы в качестве вознаграждения, поручение исполнял в течение нескольких месяцев в соответствии с принятым поручением (составлял встречное исковое заявление, заявлял письменные ходатайства, адвокатские запросы, обжаловал в частном порядке промежуточные и подлежащие обжалованию определения суда).
Доказательств того, что адвокат действовал вопреки интересам доверителя, заявитель не представила, а претензии о непрофессионализме адвоката были неконкретными.
Не было представлено и доказательств в подтверждение довода жалобы о том, что адвокат получил от доверителя денежные средства помимо указанных в соглашении.
‣ Дисциплинарное производство в отношении адвоката З. было возбуждено по жалобе ее доверителя, задержанного в качестве подозреваемого по уголовному делу. Доверитель утверждал, что процессуальные и следственные действия, проведенные в один день (протокол задержания, признание его подозреваемым, допрос в качестве подозреваемого, предъявление обвинения и допрос в качестве обвиняемого) следователем были проведены в отсутствие адвоката, которая явилась к следователю после их проведения и подписала протоколы, не участвуя в этих процессуальных и следственных действиях. Заявитель в качестве доказательств своих доводов ссылался на время проведения процессуальных и следственных действий, отраженных в протоколах, подписанных им и защитником З. Заявитель, фактически противореча самому себе, утверждал также, что именно адвокат «понудила» его к даче признательных показаний, которые являлись самооговором.
Адвокат З. возражала против доводов доверителя. Комиссия пришла к выводу, что доказательств ненадлежащего исполнения адвокатом своих обязанностей заявитель не представил. Фактически он хотел, чтобы комиссия оценила доказательства по уголовному делу с точки зрения их допустимости, что явно выходит за пределы компетенции комиссии.
Комиссия установила, что адвокат приняла поручение на защиту Т. по соглашению с иным лицом, соглашение было в делах коллегии зарегистрировано своевременно. Из самой жалобы Т. следовало, что следователь вызвал адвоката З. для защиты Т. именно по его требованию. Т.о. комиссией было установлено, что адвокат З. приняла поручение в соответствии с ч.1 ст.50 УПК РФ и ч.ч.1 и 2 ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», т.е. по соглашению с иным лицом с согласия и по поручению подзащитного. Каких-либо действий против воли доверителя адвокат не совершала, а доказательств того, что она должна была и могла знать о наличии самооговора подзащитного, в комиссию представлено не было.
‣ А вот жалоба Ч., доверителя адвоката Г-на, была признана комиссией частично обоснованной. Данное дисциплинарное производство – из разряда не так часто встречающихся: комиссия, с учетом доводов жалобы оценивала действия адвоката с точки зрения их квалифицированности и добросовестности. В ноябре 2019г. адвокат принял поручение от Ч. на оказание ей (действующей как законный представитель несовершеннолетнего сына) юридической помощи по вопросу урегулирования разногласий с наследниками Р. В состав наследников Р. несовершеннолетний Ч. был включен в 2012г. решением суда, вступившим в законную силу и исполненным сторонами путем получения у нотариуса свидетельств о праве собственности на наследственное имущество, а также, в отношении недвижимого имущества, путем государственной регистрации перехода права.
Адвокат принял поручение, сформулировав в соглашении предмет как «заключение мирового соглашения», несмотря на то, что никаких законных оснований на момент принятия поручения для заключения мирового соглашения не было. В свои обязанности адвокат прописал изучение документов, составление процессуальных документов и представление интересов доверителя «во всех судах», не указав, по какому конкретно делу.
В той правовой ситуации, в которой находилась доверитель (право собственности на доли во всех объектах наследственного имущества ребенка было зарегистрировано, однако он не мог воспользоваться правом владения и пользования из-за позиции других наследников), имелось два пути для разрешения спора:
1) Заключение соглашения в порядке ст.252 ГК РФ (при наличии согласия других наследников). При этом предметом поручения адвоката должна была являться юридическая помощь по составлению проекта соглашения между наследниками о разделе наследственного имущества и, возможно, участие в его заключении.
2) В отсутствие согласия других наследников на заключение соглашения и в отсутствие возможности реального раздела исходя из характеристики объектов – предъявление соответствующего иска в суд о разделе наследственного имущества и выплате денежной компенсации при несоразмерном разделе (что и являлось целью доверителя) и, возможно, заключение мирового соглашения в процессе рассмотрения спора либо на стадии исполнения решения.
Адвокат, в феврале 2020г. достоверно узнав об отсутствии согласия других наследников на заключение соглашения о разделе наследственного имущества, фактически оказывать юридическую помощь доверителю прекратил, соглашение не расторгнув. После обращения к нему в сентябре 2020г. доверителя с требованием о возврате уплаченного вознаграждения, он направил ей «отчет о расходах» и приложил копию составленного им проекта «мирового соглашения на стадии исполнительного производства».
Проанализировав этот документ, комиссия пришла к выводу о том, что он составлен не квалифицированно; во-первых, как уже сказано, никакого исполнительного производства, имевшего отношение к наследственному имуществу, не возбуждалось. Никакой ссылки в тексте на такое производство либо на судебные решения, подлежащие исполнению, адвокат не дал. В тексте, в нарушение норм ГПК и Закона об исполнительном производстве, указал, что «мировое соглашение вступает в силу с момента подписания его сторонами». А вот претензии доверителя к адвокату о том, что по его вине она «пропустила срок исковой давности и потеряла квартиру в Москве», комиссия сочла неконкретными и бездоказательными.
После рассмотрения вопросов повестки дня коллеги поздравили члена комиссии – Улюкину Ларису Викторовну с награждением Орденом ФПА «За верность адвокатскому долгу».
Орден вручил президент АП ЛО Захаров В.Г.
Лариса Викторовна, более двадцати лет отдавшая адвокатуре, известна не только как знаток уголовного права и процесса, не только как добросовестный и ответственный специалист, но и как настоящий боец за права подзащитных. В ее послужном списке много побед, целый ряд оправдательных приговоров, в т.ч. и в суде с участием присяжных заседателей.
Мы искренне поздравляем Ларису Викторовну с заслуженной наградой!
Председатель комиссии Н.М. Булгакова
