СОВЕТ

АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ

 

РЕШЕНИЕ

по дисциплинарному производству № 56/22

 

Совет АП ЛО в составе:

Президента: В. Г. Захарова

Первого Вице-президента: А. Н. Денисовой

Вице-президентов:

Д. О. Лактионова

А. Л. Пелевина

Членов Совета:

Р. Н. Айдамирова

О. В. Альшанникова

С. А. Брагина

Е. Н. Бурмасовой

В. О. Вахрушева

А. И. Закутайло

М. В. Крылова

К. В. Кулакова

С. В. Левкина

Е. Н. Тонкова

 

Участники дисциплинарного производства извещены о назначении разбирательства в Совете АП ЛО на 28.06.2022 г. На рассмотрение дисциплинарного производства участники не явились.

 

28 июня 2022 года в соответствии с положениями ст. ст. 24, 25 Кодекса профессиональной этики адвокатов рассмотрел дисциплинарное производство № 56/22 в отношении адвоката Д.А.В. и

 

установил следующее:

 

Дисциплинарное производство №56/22 в отношении адвоката Д.А.В. (№47/000 в Реестре адвокатов Ленинградской области) возбуждено 04.05.2022 г. в связи с поступившими в Адвокатскую палату Ленинградской области жалобами Ф.М.А. (от 16.11.2021г., 20.12.2021г., оставленными без движения до получения подтверждающих документов, и жалобой от 21.03.2022г.).

В жалобах заявителя Ф.М.А. изложены следующие претензии к адвокату Д.А.В. и обстоятельства оказания адвокатом юридической помощи доверителю:

19.03.2021г. в отношении Ф.М.А. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.132 УК РФ. Дело находилось в производстве следователя СО по городу ЛО СУ СК России по ЛО С.О.С., а «началось» на «выбитой методом угроз, психологическим и физическим давлением» явки с повинной. Заявителя, по его утверждению, после явки с повинной и по дороге в следственный отдел запугали с целью повторения им «слово в слово» тех показаний, которые он дал в явке с повинной без участия адвоката.

Следователь назначил Ф.М.А. адвоката Д.А.В., который, по утверждению заявителя, не оказал Ф.М.А. юридической помощи, воспользовался юридической неграмотностью доверителя, находился в сговоре со следователем и с его молчаливого согласия следователем были нарушены конституционные права Ф.М.А.

Перед допросом адвокат не беседовал с доверителем наедине, не разъяснял ему устно его права. Перед самим допросом доверителю предоставили возможность сделать один звонок, он позвонил своей гражданской жене и сказал, что признательные показания из него «выбили». С этого момента, по утверждению заявителя, адвокат узнал, что первоначальные показания Ф.М.А. дал под давлением. На допросе, по причине страха перед физическим насилием, Ф.М.А. повторил то, что было в явке с повинной. На подпись ему «подсунули» протокол, в котором ему разъяснялись его права, но копию протокола ему на руки не выдали.

20.03.2021г. в суде ему избрали меру пресечения в виде заключения под стражу.

23.03.2021г. к Ф.М.А. в ИВС городу пришли следователь и адвокат Д.А.В. для проведения допроса. Адвокат Д.А.В. пришел с уже готовой апелляционной жалобой, в которой было написано, что явка с повинной состоялась без защитника и под давлением сотрудников полиции, т.е. адвокату были известны указанные обстоятельства.

Следователь начал допрос в свободной форме, не разъяснив Ф.М.А. устно его права.

У Ф.М.А. еще с 18.03.2021г. было плохое состояние здоровья по причине множества заболеваний, но он рассказал следователю в свободной форме о том, что произошло у него дома, о том, что явку с повинной (чистосердечное признание в преступлении, которого не было) «выбили», рассказал о совершении иными лицами ряда преступлений , которые легли в основу возбуждения уголовного дела против него.

Протокол ему дали подписать, не дав ознакомиться, копию протокола ему не дали «с молчаливого согласия адвоката».

Доверитель просил адвоката составить заявления в полицию: 1) на сотрудников полиции; 2) на потерпевшую Н.Е.И. Адвокат стал его убеждать это не делать, что явка с повинной не будет положена в основу обвинения, что если обвиняемый 23.03.2021г. вину не признал, предыдущие показания не актуальны, что обвиняемому «дадут условно». Доводы подзащитного о том, что к повреждениям, обнаруженным у потерпевшей, причастна ее опекун, адвокат не принимал во внимание.

Когда эти вопросы обвиняемый поднял «на окончании дела», адвокат стал ему говорить: «раньше надо было заявления делать». Адвокат не хотел слышать о непричастности Ф.М.А. к инкриминируемому преступлению.

Приходил адвокат к Ф.М.А. на короткое время. «Единственное, что сделал, это за все время подал и помог составить несколько ходатайств».

16.09.2021г. (в суде при продлении меры пресечения) Ф.М.А. хотел передать адвокату несколько ходатайств и жалоб на следователя, но тот их не принял.

Летом после проведения обвиняемому урологической экспертизы, с выводами которой он не был согласен, Ф.М.А. «попросил провести повторную», которая состоялась, но была «перепечаткой» первой (ходатайство о назначении повторной экспертизы адвокат написал 22.09.2021г. по настоянию подзащитного, в день, когда они знакомились с результатами первой экспертизы).

На последующую просьбу обвиняемого, не согласного с выводами повторной экспертизы, назначить другую урологическую экспертизу с другим экспертом, адвокат ответил отказом.

Заявитель указал также, что его права были нарушены во время проведения очной ставки с потерпевшей (дата не указана), ему не дали подготовиться к очной ставке, задать необходимые вопросы, предложили «все быстро подписать».

Адвокат предлагал подзащитному написать «свою версию», тот это сделал на 11 листах, а 23.09.2021г. передал следователю при адвокате.

При ознакомлении с материалами дела, по мнению заявителя, адвокат действовал недобросовестно, обвиняемому не дали с частью материалов ознакомиться, не разъяснили его права, предусмотренные ч.5 ст.217 УПК РФ, что, по мнению заявителя, должно было повлечь за собой «возврат дела прокурору».

Но адвокат, «действуя с целью помешать вернуть дело обратно», подал ходатайство о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления.

С этого момента он перестал защищать заявителя, ссылаясь на то, что у него не заключен договор.

Заявитель не согласен с тем, что адвокат должен получить за защиту 19 500 руб. из средств Федерального бюджета, считает, что адвокат нанес ему психологическую травму, стал «соучастником уголовно-наказуемого деяния» против обвиняемого, многочисленных нарушений УПК РФ, допущенных следователем.

В этой и других жалобах содержится оценка заявителем материалов уголовного дела (протоколов допросов, очных ставок, заключения экспертов и т.д.), утверждение о нарушении его права на защиту, в частности, по причине созданных адвокатом «препятствий для защиты, его помощи следователю».

Заявитель просил «разобраться и принять законное решение».

К жалобе от 20.12.2021г. приложена копия ордера №000000, выданного адвокату Д.А.В. 19.03.2021г. на защиту с 19.03.2021г. Ф.М.А. на предварительном следствии по ч.1 ст.132 УК РФ в СО городу СУ СК РФ по ЛО – по назначению.

На неоднократные разъяснения, направленные Ф.М.А. о необходимости представления в квалификационную комиссию доказательств в подтверждение доводов жалобы, он заявлением от 21.03.2022г. просил сделать запрос в Городской суд для подтверждения того, что в период с 19.03.2021г. по 23.09.2021г. «данный защитник оказывал услуги по защите формально».

 

Адвокат Д.А.В., ознакомившись с жалобами Ф.М.А. и материалами дисциплинарного производства, представил 16.05.2022г. письменные объяснения, в которых указал следующее.

Он не согласен с доводами жалоб Ф.М.А.

19.03.2021г. адвокат постановлением следователя на основании ст.ст.50 и 51 УПК РФ был назначен защитником Ф.М.А., подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.132 УК РФ, по уголовному делу №000000000.

После изучения адвокатом объяснений и явки с повинной Ф.М.А., данных им без участия адвоката, в беседе с адвокатом Ф.М.А. сообщил, что он оговорил себя, пояснив, что ему сотрудники уголовного розыска обещали, в случае явки с повинной, не заключать его под стражу.

Адвокат разъяснил доверителю, что данные им без участия защитника показания (объяснения, явка с повинной) юридической силы иметь не будут, выбор меры пресечения находится в компетенции следователя. После выработки позиции с адвокатом, Ф.М.А. дал показания, не признавая вины, а также сообщил следователю о незаконных действиях сотрудников полиции.

При рассмотрении ходатайства следователя об избрании в отношении Ф.М.А. меры пресечения в виде заключения под стражу в Городском суде, в ходе исследования обоснованности подозрения, кроме прочих доводов, стороной защиты было доведено до сведения суда о незаконных действиях сотрудников полиции.

До первоначального предъявления обвинения, адвокат и подзащитный в беседе наедине согласовали позицию, после чего при проведении допроса по указанной статье (ч.1 ст.132 УК РФ) Ф.М.А. вину не признал, дал показания, отрицающие его причастность к инкриминируемому ему преступлению и сообщил о недопустимых методах работы сотрудников полиции.

В результате его показаний материалы в отношении сотрудников полиции были выделены в отдельное производство для проверки законности их действий. В связи с этим, с согласия Ф.М.А., адвокат дополнительно никаких заявлений по этому вопросу не подавал.

В ходе проведения следственных действий (предъявления обвинения и допроса) процессуальные права подзащитного не нарушались, ему были вручены все полагающиеся в таких случаях копии процессуальных документов.

О проведении очной ставки между Ф.М.А. и потерпевшей Н.Е.И. Ф.М.А. был извещен и перед следственным действием адвокат с подзащитным оговорили позицию защиты, а также возможные вопросы. В ходе проведения очной ставки права Ф.М.А. не нарушались, ему была предоставлена возможность высказать свою позицию и задать интересующие его вопросы либо отказаться от дачи показаний.

По мнению адвоката, видимо, из-за позиции, занятой потерпевшей Н.Е.И., а также из-за недовольства Ф.М.А. содержанием передачи, переданной ею, Ф.М.А. разозлился на свою сожительницу и решил написать заявление о причастности Н. к смерти С.Н.С. Адвокат по просьбе доверителя ознакомился с этим заявлением и через некоторое время в беседе (в ИВС) с доверителем предложил изменить (исправить) это заявление, из которого, по мнению адвоката, следовало, что и сам Ф.М.А. причастен к тем действиям, в результате которых наступила смерть С. (например, Ф. описывал действия Н., используя местоимение «мы»). Кроме того, адвокат проконсультировал доверителя относительно наименования органа, куда должно быть адресовано такое заявление.

После этого от подзащитного адвокату не поступало никаких просьб о направлении такого заявления.

В конце предварительного следствия, перед началом следственных действий Ф.М.А. высказал жалобы на состояние своего здоровья, пояснив, что у него цирроз печени и он «скоро умрет». Адвокат обратился к дежурному ИВС с просьбой вызвать скорую помощь, но ему сообщили, что перед приходом адвоката подзащитному уже вызывали скорую помощь и врачи, после осмотра сообщили дежурному, что Ф.М.А. здоров. После беседы с адвокатом Ф.М.А. свою просьбу о вызове скорой помощи отозвал, о переносе следственных действий не ходатайствовал.

В ходе расследования дела следователь неоднократно предъявлял для ознакомления стороной защиты постановления о назначении экспертиз и заключения экспертов. Права обвиняемого в ходе данных процессуальных действий разъяснялись и соблюдались. При обсуждении с адвокатом дополнительных вопросов, которые желал задать экспертам Ф.М.А., выяснялось, что эти вопросы касаются не обстоятельств, исследуемых экспертами, а состояния здоровья самого обвиняемого. По согласованию с подзащитным было решено, что все, интересующие его вопросы он сможет задать экспертам при его очном освидетельствовании. Других ходатайств подзащитный не заявлял. Ознакомление с постановлениями и заключениями проходило совместно с адвокатом.

В ходе обсуждения адвокатом с подзащитным заключения судебно-урологической экспертизы выяснилось, что экспертиза проведена с нарушением методики ее проведения и заключение является недопустимым доказательством. По согласованию с подзащитным адвокат подал ходатайство об исключении данного заключения из числа доказательств. Ходатайство было удовлетворено, по делу была назначена повторная экспертиза. После ознакомления с заключением повторной экспертизы от Ф.М.А. ходатайств не поступало.

Относительно довода жалобы о том, что для Ф.М.А. вызов к экспертам для проведения судебной психиатрической экспертизы был для него неожиданным и он не смог к ней подготовиться, по мнению адвоката, не соответствует действительности. Так, по результатам проведения этой – амбулаторной экспертизы – эксперты не смогли поставить диагноз психическому состоянию обвиняемого и рекомендовали проведение стационарной СПЭ. Все, интересующие его вопросы Ф.М.А. мог задать экспертам, находясь в стационаре. После ознакомления с постановлением о назначении стационарной СПЭ и ее заключением Ф.М.А. никаких замечаний не высказывал.

При перепредъявлении обвинения, объявлении об окончании следственных действий и составлении протокола об ознакомлении с материалами уголовного дела Ф.М.А. в графе «подпись» собственноручно написал фразу, что в соответствии со ст.47 УПК РФ имеет право не ставить свои подписи, и в протоколах не расписывался.

Свою вину он не признавал в полном объеме, от дачи показаний отказался со ссылкой на ст.51 Конституции РФ, при уведомлении об окончании следственных действий никаких заявлений о дополнении следствия не вносил, от ознакомления с материалами дела отказался, ссылаясь на их фальсификацию. Тем не менее, следователем ему было разъяснено его право пригласить свидетелей защиты в суд. Разъяснено было также его право ходатайствовать о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей, коллегией из трех судей, о применении особого порядка судебного разбирательства, о проведении предварительного слушания. Никаких ходатайств от Ф.М.А. не поступило.

Учитывая непризнательную позицию подзащитного и отсутствие доказательств его виновности в исследованных адвокатом материалах, по окончании ознакомления с материалами адвокат заявил ходатайство о прекращении уголовного преследования подзащитного в связи с отсутствием в его действиях состава преступления вследствие недоказанности его вины.

Адвокат полагает, что в его действиях по защите Ф.М.А. отсутствовали какие-либо нарушения законодательства об адвокатской деятельности и (или) КПЭА, просил о прекращении дисциплинарного производства и признании жалобы Ф.М.А. необоснованной.

В дополнительных объяснениях от 19.05.2022г. адвокат пояснил следующее (со ссылками на приложенные им материалы адвокатского производства).

В своих апелляционных жалобах (в т.ч. от 16.07.2021г. – прил.№3) Ф.М.А. сообщал, что 23.03.2021г. он был допрошен в качестве обвиняемого и «дал настоящие показания, из которых следует, что в его действиях отсутствует состав преступления», а свою явку с повинной он не признал. О том, что Ф.М.А. непризнательные показания давал и в качестве подозреваемого (19.03.2021г.), свидетельствуют постановления городского суда от 29.03.2021г. и от 16.09.2021г., в которых изложены эти показания. В этих же постановлениях изложена позиция защитника Д.А.В. с критикой доказательств, представленных обвинением в подтверждение обоснованности подозрения. Такая же позиция была изложена адвокатом в апелляционной жалобе от 22.03.2021г. (на избрание меры пресечения в виде заключения под стражу подзащитного). В своей апелляционной жалобе от 29.06.2021г. (прил.№4) Ф.М.А. также ссылался на то, что при допросе в качестве подозреваемого он не признавал вину.

Позиция подзащитного поддерживалась адвокатом при подаче апелляционных жалоб на решения городского суда при избрании и продлении меры пресечения Ф.М.А. (прил.№№6,7,8,9,10).

Согласно апелляционной жалобе Ф.М.А. от 19.05.2021г., он настаивал на том, чтобы его защиту осуществлял адвокат Д.А.В.

При производстве следственных действий (предъявление обвинения, допросы) Ф.М.А. показания давал в свободной форме, в том объеме, который он считал нужным, никакого давления на него не оказывалось и никаких заявлений по этому поводу он не делал (прил.№№13-16).

Адвокат, в дополнение к ранее данным объяснениям, пояснил, что утверждения Ф.М.А. о нарушении его прав при назначении и проведении экспертиз по делу, являются голословными и неконкретными. В протоколах об ознакомлении с постановлениями о назначении экспертиз и их заключениями Ф.М.А. расписывался, в т.ч. о разъяснении ему его прав (прил.№17). В жалобе не указано, какие конкретно вопросы хотел задать экспертам Ф.М.А., каких экспертов привлечь.

При уведомлении об окончании следственных действий Ф.М.А. выразил мнение о проведении дополнительного расследования. Поэтому адвокатом было заявлено ходатайство о дополнении следствия и проведении именно тех следственных действий, в которых, по мнению подзащитного, была необходимость (приложение №18).

При выполнении требований ст.217 УПК РФ, Ф.М.А. отказался знакомиться с материалами дела, но адвокат, действуя в интересах подзащитного, который вину не признавал, удостоверившись, что его вина не доказана, а в его действиях отсутствует состав преступления, просил о прекращении уголовного преследования доверителя (этот факт отражен и в жалобе Ф.М.А.).

Относительно довода жалобы о том, что адвокат отказался вызывать свидетелей, адвокат пояснил следующее. Единственные данные о свидетеле, которые сообщил Ф.М.А. адвокату, было имя свидетеля «Сергей» и он «торговал вареньем через Интернет». Слова адвоката о том, что по таким данным свидетеля не установить, Ф.М.А. назвал в жалобе «какой-то чушью».

Далее адвокат подробно описал многочисленные беседы с подзащитным по ряду вопросов, не имевших отношения к рассматриваемому уголовному делу (о "бездействии" его сожительницы Н.Е.И. относительно ее ребенка от первого брака, который страдал ДЦП и умер, как полагал Ф.М.А., по вине матери. Именно эта история послужила основанием для составления Ф.М.А. заявления в правоохранительные органы с обвинением Н. в причинении смерти ее сыну С. Именно это заявление адвокат Д.А.В., проанализировав его, посоветовал подзащитному не подавать, т.к. оно фактически содержало обвинения в адрес самого Ф.М.А.).

Адвокат сообщил также, что Ф.М.А. направлял многочисленные жалобы и заявления в различные инстанции, о чем адвоката в известность не ставил.

Адвокат полагает, что Ф.М.А. в квалификационную комиссию намеренно не представлял никаких материалов уголовного дела, т.к. из них бы усматривалось, что адвокат Д.А.В. его прав не нарушал и действовал в его интересах, занимал позицию, согласованную с подзащитным, не «замалчивал» о нарушении его прав сотрудниками уголовного розыска (см. приложение №6).

С объяснениями адвокат представил материалы адвокатского производства (на 77 л.), в частности, копии документов, на которые адвокат сослался в объяснениях.

Заявлением от 30.05.2022г. адвокат Д.А.В. просил о рассмотрении дисциплинарного производства в его отсутствие по причине занятости в судебных заседаниях и на дежурстве в порядке ст.50-51 УПК РФ.

 

30 мая 2022 года дисциплинарное производство № 56/22 было рассмотрено квалификационной комиссией АП ЛО, которая в соответствии с п. 2 ч.9 ст.23 КПЭА пришла к ЗАКЛЮЧЕНИЮ о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Д.А.В. вследствие отсутствия в его действиях (бездействии) при осуществлении защиты Ф.М.А. на предварительном следствии с 19.03.2021г. по 22.09.2021г. – нарушения законодательства об адвокатской деятельности и (или) норм КПЭА.

 

 

Совет АП ЛО, изучив материалы д/производства, считает установленным следующее:

 

С 19.03.2021г. на основании ордера №00000 от 19.03.2021г. адвокат Д.А.В. по назначению следователя, в порядке ст.ст.50-51 УПК РФ осуществлял защиту Ф.М.А., подозреваемого (затем – обвиняемого) в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.132 УК РФ, на стадии предварительного следствия вплоть до окончания следствия 22.09.2021г.

В силу КПЭА, разбирательство в органах адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства, в пределах доводов жалобы.

Каждый участник обязан доказать обстоятельства, на которые он ссылается. Заявителем Ф.М.А. не представлено каких-либо доказательств в подтверждение изложенных в его жалобе доводов.

Его ходатайство об истребовании из городского суда ЛО «материалов уголовного дела» удовлетворено быть не может, т.к. заявителем не указано, какие конкретно материалы дела следовало запросить и какие конкретно обстоятельства они должны подтверждать.

Вместе с тем, Совет АП ЛО считает доказанными доводы, изложенные в объяснениях адвоката Д.А.В., т.к. они подтверждаются представленными адвокатом материалами адвокатского производства, в частности, копиями материалов уголовного дела, возбужденного в отношении Ф.М.А., в т.ч. протоколами следственных и процессуальных действий, апелляционными жалобами Ф.М.А. и адвоката Д.А.В. в защиту Ф.М.А.

Из этих материалов следует, что адвокат Д.А.В., осуществляя защиту Ф.М.А., действовал в соответствии с положениями ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», Кодекса профессиональной этики адвоката (КПЭА) и Стандартом осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, принятом 8-м Всероссийским съездом адвокатов 20.04.2017г. (далее - Стандарт).

Так, адвокат Д.А.В. на протяжении всего участия в защите Ф.М.А., в процессе проведения следственных и процессуальных действий, а также в Городском суде при решении вопроса об избрании (и продлении) меры пресечения обвиняемому, при обжаловании судебных постановлений занимал позицию, соответствующую позиции, занятой подзащитным. В необходимых случаях и в соответствии с положениями КПЭА и Стандарта, адвокат своевременно обжаловал постановления суда, с которыми не был согласен его подзащитный; заявлял согласованные с подзащитным ходатайства относительно получения или исключения доказательств по уголовному делу; доносил до сведения суда и следователя по просьбе подзащитного информацию о неправомерных, с точки зрения последнего, действиях сотрудников полиции.

Часть заявленных адвокатом ходатайств не удовлетворялась следователем. Отказ в удовлетворении ходатайств не может быть поставлен в вину адвокату, т.к. решение этих вопросов находится в исключительной компетенции следователя. Кроме того, отказ в удовлетворении ходатайств о получении дополнительных доказательств не лишает сторону защиты права заявлять соответствующие ходатайства на стадии судебного разбирательства.

Заявленное адвокатом Д.А.В. на стадии ознакомления с материалами уголовного дела в порядке ст.217 УПК РФ ходатайство о прекращении уголовного преследования Ф.М.А. в связи с отсутствием в его действиях состава преступления (вследствие отсутствия доказательств вины обвиняемого в совершении инкриминируемого ему деяния) соответствовало позиции подзащитного, не признававшего вину, и положениям ст.ст.27 и 212 УПК РФ.

Разъяснения адвоката, данные им подзащитному Ф.М.А. относительно допустимости такого доказательства, как явка с повинной, соответствовали положениям п.1 ч.2 ст.75 и ст.142 УПК РФ.

Ни в одном из представленных комиссии материалов уголовного дела не усматривается нарушение адвокатом Д.А.В. каких-либо норм закона или КПЭА. Из представленных адвокатом копий протоколов следственных и процессуальных действий, проведенных с участием обвиняемого и защитника, следует, что Ф.М.А. разъяснялись его права, он имел возможность вносить свои замечания (дополнения) в протоколы и ею пользовался.

Апелляционные жалобы адвокатом Д.А.В. составлены в соответствии с позицией, изложенной в жалобах его подзащитным, юридически грамотны и обоснованы.

Оценка доказательств по уголовному делу с точки зрения их относимости, достоверности и допустимости к компетенции органов адвокатской палаты субъекта РФ не относится, также как и решение вопроса о размере подлежащего выплате адвокату вознаграждения за участие в уголовном деле по назначению в порядке ст.ст.50-51 УПК РФ. Это является исключительной компетенцией следователя и (или) суда, рассматривающего уголовное дело.

Вынесенные следователем постановления о выплате адвокату вознаграждения за участие в уголовном деле на стадии предварительного следствия, обвиняемый вправе обжаловать в порядке, установленном УПК РФ. Проверка по данному вопросу в компетенцию органов адвокатской палаты субъекта РФ не входит.

Претензия заявителя Ф.М.А. к адвокату Д.А.В. о том, что адвокат, якобы, прекратил осуществление защиты обвиняемого, опровергается материалами дисциплинарного производства. В жалобе не указано, когда конкретно, по мнению заявителя, адвокат прекратил его защиту, в каких следственных или процессуальных действиях он должен был участвовать, но не участвовал. Согласно ордера адвоката от 19.03.2021г. ему была поручена защита Ф.М.А. на стадии предварительного расследования. Из адвокатского производства следует, что адвокат это поручение выполнял вплоть до окончания предварительного расследования и выполнения требований ст.217 УПК РФ, а именно, до ознакомления с материалами уголовного дела и заявления ходатайства о прекращении уголовного преследования подзащитного.

Доказательств того, что адвокату Д.А.В. поручалась защита Ф.М.А. после окончания предварительного следствия, не представлено.

Доводы жалобы о том, что адвокат Д.А.В. «сработал на стороне обвинения» опровергаются материалами уголовного дела, подтверждающими занятую адвокатом позицию по делу, соответствующую позиции подзащитного.

Остальные претензии к адвокату Совет АП ЛО расценивает как неконкретные и (или) недоказанные.

 

С учетом изложенного и на основании п. 2 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвокатов, Совет АП ЛО 

РЕШИЛ: 

прекратить дисциплинарное производство № 56/22 в отношении адвоката Д.А.В. вследствие отсутствия в его действиях (бездействии) при осуществлении защиты Ф.М.А. на предварительном следствии с 19.03.2021г. по 22.09.2021г. – нарушения законодательства об адвокатской деятельности и (или) норм КПЭА.